...

---

Желаю тебе спокойного сна..

Чтобы любимая рядом с тобою спала..

Чтоб никто не тревожил безмятежный ваш сон..

Чтоб сердца застучали в эту ночь в унисон...

---

Ночь без сна.. и вот вам порождение бреда...

Есть слезы, что не утереть..

Нет голоса, чтобы озвучить крик..

Есть боль, что душу ест..

Противоядья только нет…



***

С чьим именем ты умрешь на губах?

О ком будет твой предсмертный вздох?

Для кого слеза в твоих глазах?

И для кого будет немым упрек?

***

В моей душе плачет дождь..

В ней гуляет ветер..

Как унять в теле эту дрожь..

Кто ответит?

Кто покажет по какому пути мне идти?

Кто от зноя меня укроет?

Кто согреет в холодном пути?

Кто слезы мои успокоит?

Кто поймет душу мою?

Но одна на дороге стою…

А в душе гуляет лишь ветер…

---

Связанные снами…

Тихий шелест ветерка в листве..

И лунная дорожка на озерной глади..

Ты не смотри на небо ведь уже,

Мы и без звезд судьбу свою узнали..

Может ли быть так, что два абсолютно разных, даже незнакомых друг с другом, человека видят один и тот же сон на протяжении долгих лет? Что для одного кошмар, для другого – путь к спасению…Кошмары, терзающие одного, возможно, послания из прошлой жизни, а для другого – предостережения об опасностях будущего…

Внезапное пробуждение заставило ее резко сесть на кровати, непроизвольно она хватала ртом воздух, а на лбу и висках выступила испарина. Часы синим неоном сообщали, что миром владеет ночь – три часа. Волчий вой все еще стоял в ее ушах… Алая кровь на белом снегу. Пузырьки газа шипели, когда стакан наполнялся холодной минералкой, пустая бутылка была брошена через плечо, цель – мусорное ведро, попала с первого раза. Усмешка.. отличный учитель из сна. В носу защипало, а горло заломило от холодной воды. Плечо ныло. Включив в прихожей свет, она подошла к зеркалу. Огромный фиолетовый синяк. Сна она почти не помнила. Хотя, судя по всему, ей придется его вспомнить, поскольку это уже вопрос жизни и смерти. Кровь на снегу – он пострадал. Волчий вой – не жди ничего хорошего. Она опустилась в кресло в темной гостиной, держа стакан в правой руке, закрыв глаза, откинулась на спинку. Глаза метались под прикрытыми веками, она силилась вспомнить, что же все-таки это был за сон. А внутри все сжималось от холодного липкого чувства страха, от которого девушка изо всех сил старалась отмахнуться, поскольку это мешало размышлениям…

О чем ты стараешься предупредить меня, Седой?… - мысленно вопрошала она. Девушка почему-то не сомневалась, что не одна она видит точно такой же сон. Она знала, что где-то есть человек, который делит ее сны. Почему? Да потому, что с некоторых пор она ощущала чье-то присутствие во сне.. кого-то реального. С тех самых пор, как в конце каждого сновидения, она видела большого волка в заснеженном лесу. И если волк выл – значит жди беды. Иногда перед ней представали страшные картины, от которых она с криком просыпалась и еще долго не могла прийти в себя. Это было словно картины прошлого, ужасные, полные страха и боли, что заставляли ее душу трепетать. Убеждение в том, что другой человек видит с ней одни сны, стала крепнуть.

О чем же был этот сон…

Пасмурное утро, небо заволоки темнеющие тучи, готовые вот-вот опрокинуть на город потоки воды. Его сообщение на автоответчике о необходимости срочно встретиться и поговорить, тон, которым он это произнес, заставил все внутри сжаться…Остаток дня как в лихорадке, опасения жрали душу словно черви. Встреча в кафе. Его печальный вид, с таким приносят соболезнования родственникам на похоронах, при ее появлении губы грустно улыбнулись…И долгий монолог о том, как сильно он любит, о невозможности быть вместе, о том, что отношения стали его тяготить, что он никого не хочет обманывать и чувствует себя настоящей свиньей. Заготовленная заранее, отрепетированная речь. Как больно и хлестко звучат тщательно подобранные слова, он с хладнокровием хирурга, словно скальпелем кроит ее сердце, обрезая все связывающие их нити. Он избавляется от нее, как от ненужного придатка, подобно тому, как вырезают аппендицит. Слезы наворачиваются на глаза, а к горлу подкатывает ком. Хочется зажать уши руками и закричать: Что же ты делаешь?! Он сам все решил, без нее. Хотя зачем ее спрашивать, если он решил уйти. Руки за дрожали, ровно как и губы. Небо сотряс раскат грома, на улице уже потемнело, все-таки дождь будет. Через миг капли с шумом падали на асфальт, забарабанили по стеклу. Не в силах больше терпеть, она вылетела из кафе, бросив через плечо: прощай. Горячие слезы скатывались по щекам, перемешиваясь с холодными каплями дождя.. Нескольких минут ей хватило, чтобы промокнуть до нитки, тело трясло крупной дрожью, глаза застилали слезы и дождь. Стена воды с неба – ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. Она шла, не осознавая себя, раздираемая криками разбитого сердца, вот что бывает, когда даришь кому-то всю себя. Она инстинктивно, подобно зверю, возвращалась домой по заученной дороге…

Водитель, забыв включить фары, выскочил на красный, он заметил ее лишь тогда, когда нос машины врезался в преграду – в нее.. тело подбросило, уронив на лобовое стекло, девушка упала почувствовав спиной горячий капот машины, и скатившись по нему упала на асфальт, прокатившись еще несколько метров она ударилась о бордюр.. тело замерло. Водитель скрылся от греха подальше, даже не соблаговолив выйти из машины и посмотреть, что с ней.. Она не успело испугаться или даже вскрикнуть, лишь внезапно, что-то сотрясло ее тело, нечто словно рекошетило внутри, проносясь от головы до пят, а потом лопнуло подобно мыльному пузырю. И вдруг небо и земля поменялись местами, что-то хрустнуло под ней, подобно осколкам битого стекла, если на него наступить. Удар об дорогу отозвался в голове звоном, а руки словно обожгло – свезенная кожа.. словно по наждачной бумаге. Тело немело, а на глаза наползала темнота, звуки отдалялись, становились приглушенными, гасли.. словно зажеванная пленка…

Ночь. Луна бросает неверный свет, на верхушки деревьев, заставляет снег искриться, он становится подобным синему экрану…

Металлический привкус во рту.. чуть не захлебываясь в теплой, солоноватой жидкости, она склоняет голову набок, темно-красная струйка крови из уголка губ.. роняя крупные капли на асфальт..

А перед внутренним взором волк бегущий к ней навстречу, огромный зверь его темная шерсть посеребрена сединой, он несется по снегу, взметая его верх белыми искрящимися в свете луны брызгами, мощные лапы словно не касаются земли, ему тяжело бежать, но он все равно рвется вперед…

Ты не успеешь, Седой… шепчет она.. хотя с губ, лежащей на земле девушки, не срывается ни звука… а волк несется вперед, в его янтарных глазах горит решимость.

Кровоточило лишь сердце, а теперь все тело… смешно до боли, хотя так и есть, она словно сосуд наполненный болью, ужасом, она не хотела умирать, она боялась этого… А дождь продолжал поливать все вокруг.. вымывая из-под нее алые потоки… Красно-синие отсветы на асфальте.. что это? Далекий .. едва различимый вой.. вой сирен. Что это? Скорая помощь? Голоса.. не разобрать не звука. Кто-то склоняется над ней, что-то спрашивая, но нет сил, чтобы ответить. Онемевшие губы не подчиняются ей. Насильно открытые веки, белый свет, нещадно бьет в глаза…

Осторожное .. кроткое прикосновение к ее щеке… и среди этого гомона голос, словно с ворчливого? Нет, рычащего.. приобретая человеческие нотки…становясь мягким, добродушным..

- Я успел, ты держись, все будет хорошо.. теперь ты со мной.. ты только держись…

Она открыла глаза.. стакан лежал на мягком ковре целехонек.. за окном хмурое утро.. Зазвонил телефон.. она подняла трубку до того, как включился автоответчик.. и, опередив собеседника, произнесла…

- Я знаю все, что ты хочешь мне сказать.. не трудись. Да, я согласна, все кончено… прощай…- повесила трубку… а перед мысленным взором были глаза.. янтарные глаза седого волка.. они улыбались..

… да ты успел вовремя… спасибо…

---

Она ненавидела дождь...

Хотя ей нравился стук капель о стекло.. шуршание о листву... и серое небо.. затянутое тучами...

она ненавидела дождь за то, что попав под него, она всякий раз подхватывала по меньшей мере насморк...

хотя промокнуть под дожем было ее любимым занятием.. особенно летом...

в дождь ей становилось грустно и тоскливо... иногда холодно на душе...

дождь плакал за нее, тогда как сама она давно разучилась...

Реки воды по асфальту - особенность России - отсутсвие стоков...

Солнечные лучи золотыми струями с неба.. - сюжет библейских картинок...

она ненавидела дождь за ту головную боль, что он приносил ей в подарок...

она ненавидела дождь..

и любила...

---

Когда идет дождь....

С громким стуком небо роняет свои слезы на стекло твоего окна… В глубине твоих глаз плещется тоска.. тоска, рождающая боль… Боль вязкая, холодная, разъедающая душу как кислота…От нее не отмахнуться, как от назойливой мухи или ненужного разговора… Перед ней ты падаешь ниц, сломленный, словно молодое дерево в грозу.. Новая потеря… закрыв глаза ты слышишь, как содрогнулся твой внутренний мир под очередным ударом боли утраты… Когда идет дождь, одиночество стучится в твою дверь, неся с собой холод… ты, кажется, привык к нему, он – твоя стихия… но почему ты мерзнешь, когда идет дождь.. почему тебя не спасает теплый плед? Потому что холод глубоко в душе… осознание того, что в этом нелегком пути ты один порождает страх.. страх перед неизвестностью.. чашка с горячим кофе не греет твоих рук…и не согреет.. с надеждой ты смотришь на телефон, который словно нарочно играет в молчанку… нет, ты не хочешь говорить сам.. ты хочешь слушать.. и искать в голосе собеседника.. успокоения и тепла… пусть болтает о чем угодно.. хоть о мерзкой погоде, но говорит, хоть что-нибудь… Пусть кто-нибудь нарушит эту тишину, что вьет веревки из твоей души…Кофе сменит виски со льдом… льдинки в прозрачном стакане постукивают о стеклянные стенки.. в них ты узнаешь биение собственного сердца.. странная ассоциация.. но твое сердце – уже маленькая льдинка… Напиток обжигает горло .. оставляя горечь на губах.. но его тепло угасает, так и не достигнув груди.. кто или что способно тебя согреть.. и вот сидя в тишине.. и мраке своей комнаты.. ты будешь слушать, как шумит дождь за окном.. как он роняет капли на стекло.. как они соскальзывают вниз, ты будешь вслушиваться в каждый звук.. ища в нем убежища.. защиты.. от собственных мыслей.. от своего одиночества.. от холода внутри себя...

Запись откорректированна и возвращена

---

Ты стараешься следовать светлому пути, но, рожденный под знаком луны, ты несешь в себе тьму... Что толку скрывать в себе сущность зверя?..



Сорваться вниз, чтобы упасть в небо.. ты ведь не боишься мрака.. ведь так?



Ухожу в неизвестность...

по узкой петляющей тропинке

.. но господа и дамы, я планирую вернуться!



До встречи...

---

Для тебя...

---

Джокер

У Джокера не было любимого времени суток, поскольку Фортуне было наплевать на время. Но ночь была ему ближе, он с легкостью сливался с темнотой, растворяясь с ней. Джокер считал ее ярче дня, ее краски изобиловали оттенками. Она скрывала, одновременно подчеркивая людские пороки. Людская жизнь, построенная на противоположностях и парадоксах, контрастах, казалась ему забавной. Люди, отрицавшие Высшие Силы, тем не менее, верили в глупые приметы, шарахаясь от приваленных к стене лестниц, черных кошек и встречных прохожих с пустыми ведрами. Множество из них имели при себе амулеты в виде кроличьей или обезьяньей лапки, носили символику разных религий: крестики, звезды, миниатюрные ладошки, монетки с квадратным отверстием в центре и новомодные талисманы от сглаза, которые совмещались со всеми предыдущими, иногда давая дикое сочетание.

Дорогие часы на его запястье сообщили Джокеру, что уже без пяти минут как девять, последние солнечные лучи потухли несколько мгновений назад, уступив место сумеркам. На первый взгляд, у прогуливающегося по аллеям чудесного парка, что был настоящим произведением искусства, был скучающий вид. На само же деле, это было далеко не так, потому что Джокер был попросту лишен большинства человеческих эмоций. Скука убийственна для бессмертного существа, а поэтому Фортуна предусмотрительно оградила свое творение от нее. Откинув полу плаща, насмешник Судьбы, присел на одну из лавочек с кованными вычурными ножками и подлокотниками, с этого места ему открывался великолепный вид на фонтан. Вода, подсвеченная снизу, искрящимися струями улетала к небу, где срывалась вниз и по сложной системе желобков слетала по спирали, перекатываясь по высеченным из белого камня лепесткам неизвестных цветов, вырываясь сильным потоком из пастей таких каменных животных, наполняя выложенную восхитительной мозаикой чашу фонтана. Благодаря подсветке и современной системе очистке вода всегда была прозрачной, поражая своей чистотой. На дне поблескивали монетки, разные по размеру, цвету, но несущие общий смысл – загаданные желания. Фонтан желаний. Еще одна непонятная Джокеру традиция-примета, вера людей в то, что брошенная в фонтан в городском парке монетка может исполнить заветное желание. Хотя это так не ново, деньги кидали в колодцы, в водоемы, в море.

Джокер откинулся на спинку лавки, вертя перстень на безымянном пальце левой руки, кольцо в виде черепа из белого золота, глазницы которого украшали два небольших бриллианта. Весьма символично, если учесть, что его появление, зачастую приносило жертве Смерть. Повенчанный со Смертью... и извечный вдовец. Смешно и грустно, но не для него. Он часто приглашал ее на рандеву, и переменчивая ко всем визави, никогда не отвечала Джокеру отказом, и никогда не опаздывала на свидания, может быть просто потому, что ему невозможно было отказать?

Карты замелькали в его руках, послушно складываясь в колоду и в самые немыслимые фигуры, подчиняясь чутким, ловким, проворным пальцам, которым могли равно позавидовать как вор, так и музыкант.

Он наблюдал за двоими – молодым человеком и девушкой. Он одиноко стоял под фонарем с алой розой в руках, видимо, ожидая опаздывающую девушку, а она так же одиноко сидела на бортике фонтана, ее взгляд был устремлен вникуда, для прохожих.. и глубоко в себя для Джокера. Ее попытка разобраться в себе, в своих чувствах вызвала усмешку на его губах. Он знал, что в ее душу заволакивает серым туманом тоска, что ее мучает сковывающий холод одиночества. От зорких глаз, внимательного взгляда Джокера не ускользнул белесый след на безымянном пальце правой руки, на этом тонком изящном пальчике раньше красовалось колечко. Неудачный брак? Нет, недолгая помолвка. Он склонил голову набок, тонкие темные прядки челки упали на левый глаз, Джокер не стал их убирать, тем временем карты гармошкой перелетали из руки в руку. Жених-обманщик? Да, точно. Кивнул сам себе Джо, узрев в глубине ее глаз отголоски боли, но ярче в них проступало разочарование. В чем? В любви должно быть. Внимание насмешника Судьбы переключилось на молодого человека. Удачный во всем, кроме взаимоотношений с представительницами прекрасного пола, потому что неисправимый романтик, воспитанный на сагах о рыцарях, живущий по старому кодексу чести, от которого отказались много веков назад. Он не мог смириться с тем, что его любили, прежде всего, за толщину его кошелька, а на его душу, его мысли было в принципе наплевать. Его ранило то, что его стихи вызывали недоумение и смех, а сила его любви оценивались дороговизной его подарков. У него была добрая душа и пылкое сердце, способное любить, и жаждущее ответного чувства.

Карты сложились в колоду на левой ладони Джокера, он просунул указательный палец в центр стопки. Шестая карта. Двое. Он и она, обнимают друг друга. Влюбленные. Джо поднял взгляд черных глаз к потемневшему небу: Ну что ж.. Как пожелаешь… Да будет так. Щелчок пальцев. И с криком, треском ломаемых кустов появляется велосипедист, в порванной рубахе, под аккомпанемент собачьего лая, следом выскочила разъяренная болонка, сорвавшаяся с поводка, где-то вдали крича, завала незадачливая хозяйка, упустившая свою питомицу. Удирающий спортсмен проехал мимо фонтана, неугомонная собачонка продолжала преследование, стараясь ухватить беднягу за ногу, и когда ей это удалось, тот, взвыв от боли и пытаясь сбросить нахалку, потерял управление.. и чуть не наехал на девушку, сидящую на бортике, она испуганно шарахнулась и упала в воду. Губы Джокера расплылись в довольной ухмылке. Молодой человек, стоящий под фонарем, рыцарь старого кодекса, разве он мог не прийти на выручку, попавшей в беду девушке. Он кинулся к бедняжке, и помог ей выбраться из фонтана, а она лепетала слова благодарности. Джокер поднялся, нырнув в темноту неосвещенной аллейки, а где-то далеко, слышимые ему одному, звонили свадебные колокола. Карту, оставленную им на скамейке, подхватил и закружил ветер, уронив под ноги молодому человеку накрывающему плечи мокрой девушки своим пиджаком, она дрожа всем телом, держала алую розу…

---

Меня не покидает чувство, что я.. что называется исписалась.. и мои рассказы перестали быть интересными, творческий кризис затянулся... ПЧ уходят, а это подтверждение моим догадкам... может .. стоит оставить все это и уйти самой...

---

Капли дождя, который давно превратился в ливень, с гулким стуком бились о ветровое стекло джипа черной масти. На переднем сиденье, рядом с водителем, она пыталась потеряться в собственных мыслях, вслушаться в звуки музыки, что рвалась из колонок, чтобы скрыться от его назойливого голоса, вырывавшего ее из мирка, который она создала лишь для себя. Она не понимала, почему нельзя ехать молча, просто наслаждаясь поездкой, пустотой ночной дороги и свежестью, что принес с собой дождь. Удостаивая его лишь короткими ответами «да» - «нет», пожиманием плеч, в случае, если она не знает ответа, а по сути, если ей не хотелось задумываться над тем, что он говорил. На часах половина первого, трудный, изматывающий день позади, мозг отказывался отвечать на призыв к мыслительной деятельности: «Запрос отклонен. Причина: усталость». Почему этот человек не умеет молчать? – задалась она вопросом в очередной попытке отрешиться от реальности. – И других мужчин, порой, и слова не вытянешь, а этого не заткнешь… «Идеальных не бывает..» - прозвучал в голове знакомый голос, усмешка на ее губах «не бывает». Она смотрела не столько на пейзаж мелькавший за окном, а на свое отражение в тонированном стекле. Ей от чего-то стало жаль себя, она закусила нижнюю губу, чтобы не дать волю слезам.

Да? Да? да?! – требовал он подтверждения с ее стороны своим словам, испытывающе глядя на нее, она ответила не сразу, после того, как он слегка потормошил ее, и холодный и ядовитый гнев стал заползать в душу, леденя, сковывая поначалу, хорошее горючее для бушующей ярости.

Да, - рассеяно брякнула она, жалея, что не притворилась спящей, но прекрасно осознавала, что ее все равно бы разбудили. Как можно быть таким эгоистом, разве она не видит, что она не настроена разговаривать. Руки сжались в кулаки так, что ногти впились в ладони, а костяшки пальцев побелели. Что?! Поему она на него не смотрит?! Черт возьми, с чего это она должна на него смотреть?! Почему именно сейчас, зачем ему сейчас ее взгляд, лучше бы на дорогу смотрел. Она смотрела на него, говорила с ним весь вечер, что еще нужно. Разве этого мало. Вспышка злобы была подавлена, когда он приглушил громкость, начиная рассказывать историю, которую она слышала уже раз двадцать, он, что считает, что если она раньше из вежливости молчала, то теперь можно травить ее скучным однообразным рассказом при каждом удобном случае? Получив утвердительный ответ на вопрос о том, рассказывал ли он уже ей эту историю, он продолжил, не смотря ни на что. А вот она была уверена, что в аналогичном случае, он бы прерывал ее словами: Да, ты говорила…. я помню.. ага… стараясь ее заткнуть. Теперь она поняла, почему ей стало себя жаль… Летя сквозь столетия, сменяя эпохи как платья, она возвращалась, как по замкнутому кругу, к одному и тому же – к одиночеству. Не смотря на то, что с ней всегда был рядом кто-то. Разочарование – удел бессмертных. Гипертрофированную форму оно принимает у тех из них, кто молод не только телом, но и душой. Горько было от ощущения себя марионеткой, куклой, вещью, используемую по назначению. От воспоминаний смятых простыней, уже остывших от жара страсти, ком подкатил к горлу. Ей хотелось любви, да, настоящей любви… но почему-то всегда итог был одним и тем же, как только она начинала дарить всю себя, ее принимали как должное, как что-то такое само собой разумеющееся… Злоба уже горячим металлом бежала по венам… Он в очередной раз рассказывал ей что-то… что про машины, но разве так трудно понять, что ей наплевать, где какой цилиндр, как он выглядит, как работает… Ее бесили его настойчивые призывы смотреть, как он, помогая себе жестами, разъясняет принцип работы этого самого цилиндра, ее трясло от его проверочных вопросов, которые он любил задавать, чтобы посмотреть, как она усвоила материал, не довольствуясь ее простым: я поняла. Его этот мерзкий снисходительный взгляд с примесью превосходства. Неужели, нельзя выбрать тему, которая была бы им обоим интересна. Но на подобное предложения, он обижался, что-то ворчал о том, что он ей не интересен. А попытки сделать это незаметно с треском проваливались, он все равно возвращался к прежнему разговору. Когда же они приедут, чтобы она могла быстро попрощаться и, выскользнув из машины, наконец направится домой…в благодатную тишину… Зубы заскрежетали, заставив ее поморщиться.. Он снова пел.. вернее пытался копировать голос рок-музыканта, подпевать.. она не знала как это еще назвать, зажимая ужи руками, снова отвернулась к окну. Он не увидел, как в ее глазах появилось белое пламя – она теряла контроль над собой. Ну почему он думает, что у него есть голос, почему нельзя тихо намурлыкивать себе под нос, почему обязательно нужно орать, корча при этом страшные рожи, наивно полагая, что у него, действительно есть голос… Кровь закипела, гнев выплеснулся наружу, когда после пятой ее просьбы замолчать, он продолжал блажить, с улыбкой, словно она шутит, и ей не может не нравится его голос. Для него игнорировать ее просьбу было роковой ошибкой. Рука скользнувшая в сумочку быстро и безошибочно нащупала нож с выкидным лезвием, что всегда был при ней, холодная сталь грела пальцы Она прикрыла глаза, одновременно моля чтобы, что он замолчал, и, борясь с собой. Но чуда не случилось…Джип затормозил на светофоре, дорога была пуста.. Еще одна просьба прекратить концерт была отклонена, и все.. у нее было чувство, что пар валит из ушей, как в этих глупых мультиках, палец нащупал кнопку, механизм сработал безотказно, змеиным молниеносным движением она кинулась на него, вонзая нож в шею, вгоняя его глубже.. Голос оборвался…превращая в хрип, в глазах все еще было удивление, когда они стекленели…алая кровь хлынула заливая ее руки, брызги остались на ветровом стекле.. пальцы слипались.. она с отвращением посмотрела на перепачканную кровь майку, вытирая лезвие о его рубашку, она с ухмылкой прошептала: таким ты мне нравишься куда больше, удержала его рукой, когда тело накренилось вперед, грозя упасть вперед, зажав при этом сигнал, что привлечет к ней ненужное внимание.. осторожно, стараясь не сильно запачкать, она достала из сумочки сотовый… зажав клавишу быстрого набора, она прикрыла глаза, дожидаясь пока ей ответят, сотрясаемая наслаждением от убийства, да, как с веками извращаются твои понятия об удовольствиях.. ей было тепло.. легко.. Не передать словами то ощущение, когда ты отнимаешь жизнь не тобою подаренную Миру. В трубке зазвучал приглушенный мягкий голос..

-не далеко..

-приедешь?

-Что снова?

-Да…

-Буду через три минуты..

-У тебя есть две..

Короткие гудки…

Капли барабанили по стеклу, сводя видимость почти к нулю, она специально не включала дворников, металлический запах крови уже вызывал тошноту, размытые желтые пятна фар. Ему, действительно, хватило двух минут. Она вскочила из машины и пока добежала до соседней успела вымокнуть..

-Осторожней, у меня новая обивка.. не испачкай..

-Переживешь…

-Вот так всегда, ты вечно ввергаешь меня в затраты, в этот раз на химчистку..

-Что это? Сожаление? И включи печку…

-Сделано..

-Спасибо, моя прелесть..

-Что на этот раз, чем он тебе не угодил…

-Слишком много болтал..

-Это что намек?

-Нет..

-А то я уже подумал, что мне стоит бояться.. а если серьезно, без убийства нельзя было обойтись?

-Я не сдержалась..

-Не сдержалась она…

-Не вздыхай, можно подумать, ты сам не такой.. что ты сделал в последний раз.. свернул шею или задушил…

-Но-но.. только давай без упреков…Она оказалась героиней не моего романа…

-Угу… женщины хотят любви…

-А мужчины секса…

-А занимаются все одним и тем же.. – хором …

---

Джокер

Сегодня Фортуна снова ухмыльнулась, тотчас возник Джокер, перебрасывая карты «столбиком» из руки в руку. Шутовской наряд заменял плащ из тонкой кожи, колеблемый ветром, он был точно крылья огромной черной птицы. Джокер с легкостью терялся в толпе, сливаясь с нею, хотя вот парадокс: увидев его, вы не сможете оторвать взгляда, но как только он исчезнет из поля вашего зрения, вы уже не вспомните о нем. Странно, не так ли? Его не пугали темные улочки, заканчивающиеся глухим тупиком, здесь он чувствовал себя так же комфортно, как и в престижных районах города с их хорошо освещенными бульварами, чистыми скверами, цветущими клумбами. Роскошь, нищета, мишура огней и грязь, - все это он видел не раз. Хотя призвать к ответу богача всегда интересней, чем бедняка, потому что первому всегда есть что терять, последний же никогда ничего не имел, фаталист от рождения, он не будет падать ниц и пресмыкаться, а примет смерть как должное. Хотя был случай, когда мальчишка, который всю жизнь только тем и занимался, что просил милостыню, умер от разрыва сердца, узнав, что стал очень состоятельным человеком. Тогда Джокер не сумел сдержать истерического хохота, ведь смерть не входила в его планы.

Утро было туманным и промозглым, подняв воротник плаща, Джокер шел вверх по улице, преследуя свою жертву. Он ни на секунду не выпускал ее из виду, спустился вслед за ней в метро, шагнул в вагон. Девушка втиснулась между грузным мужчиной и дамой преклонного возраста, поерзав, стараясь сесть поудобнее, она открыла книгу на заложенной странице и углубилась в чтение. Джокер смотрел на ее отражение в стекле. Ее карта все еще была в колоде, а по сему, даже он не знал участи девушки. Куда она едет? Так – размышлял Джокер, - сегодня будний день, помимо сумочки у нее еще и папка, тогда вполне возможно, что она едет в институт или на работу. Раз у нее в руках учебник по психологии, то все-таки на учебу. Вот так, логика и ничего более. Джокер не был прорицателем, он не читал чужих мыслей, да и зачем ему это, он за свое долгое существование досконально изучил людей. Он присмотрелся к девушке, обычная, таких тысячи. Ни вызывающих тебе нарядов, ни кричащего макияжа. Что Фортуне могло понадобиться от нее? Словно почувствовав на себе его взгляд, девушка огляделась по сторонам, поправляя волосы. Джокер ухмыльнулся. Она будет чувствовать себя неуютно, но ни за что не догадается о причине своего дискомфорта. Он вышел на следующей станции, оставив девушку нервно теребить кисточки ее шарфа.

Туман рассеялся, но небо осталось пепельно-серым, затянутым облаками, что скрыли солнце. Джокер стоял, прислонившись спиной к фонарному столбу, в пяти метров от автобусной остановки. Он ждал. Карты скользили меж пальцев, он управлял ими с ловкостью фокусника или шулера, последнее сравнение ему нравилось больше первого. Маршрутка подъехала, притормозив чуть дальше остановки. Дверь отъехала и та, за которой он следовал с раненного утра, спрыгнула с подножки. Пальцы левой руки держали колоду, он внимательно посмотрел на девушку, и потянул карту. В то же самое время, другой конец длинного шарфа девушки остался на ступеньке, дверца которой захлопнулась, прижав его. Джокер зажав карту меж указательным и средним пальцем правой руки, опустил взгляд. Висельник. Усмешка тронула его губы. Маршрутка дернулась с места, обмотанный вокруг шеи шарф дернулся, глаза девушки распахнулись, в них сверкнул страх, и через миг они погасли, словно жизнь уже покидала ее. Их взгляды встретились. Длилось это доли секунды. Не успела ни вскрикнуть, ни просунуть руку под петлю, чтобы высвободиться. Машина быстро набирала скорость, рывком девушку затянуло под нее, с начала по ней прошлись задние колеса маршрутного такси, пассажиров хорошенько тряхнуло, от натяжения шарф лопнул, и девушка попала под колеса идущего следом автобуса. Никто стразу и не понял, что произошло лишь минуты три спустя, кто-то закричал, кто-то призывал вызвать скорую помощь, но было слишком поздно. Кровь обагрила асфальт. Джокер бросил карту, та, крутясь в воздухе, упала в лужицу крови, сам же насмешник пошел прочь, его миссия была выполнена…

---

Зрячий…

Он сгреб горсть таблеток, что цветной россыпью лежали на прикроватной тумбочке, подобно порванным бусам. Проглотив их, отметил про себя, что с каждым разом ему требуется все меньшее количество воды, чтобы запить.

Привычка.. – усмехнулся он, повернувшись на другой бок, он накрыл себя одеялом по шею. И стал смотреть в молочно-белые глаза мертвой девочки, лежащей рядом с ним, уголки серых губ гнулись в улыбки, но не по-детски милой, а больше похожей на звериный оскал. Ему хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать ужасного хрипа, издаваемого разорванной трахеей, что почти заглушал ее голосок, тоненький, тихий, в котором уже поселился холод смерти. Тишину его нарушила зловещая колыбельная.

Скоро.. очень скоро, - успокаивал он себя, - таблетки подействуют и он уснет, без снов. Девочка прижималась бледно-синей щекой к подушке рядом с ним, продолжая петь, ее лицо рассекала сетка почерневших вен и капилляров, словно маленькие паутинки.

Я скоро усну, а ты исчезнешь… - прошептал он, под одеялом стиснув руки в кулаки, так что ногти, обрезанные почти под корень, впились в ладони. Пахло могильной землей, увядшими цветами и тленом. Голос ночной гостьи дрожал, выводя куплет за куплетом. От ее пения кровь стыла в жилах… Он так и не смог привыкнуть… Песня оборвалась.. резко даже для покойника. Девочка, приподнявшись, замерла, уже смотря мимо него, губы открылись, рокот, что раздался из ее груди, заставил его похолодеть. Стиснув зубы, он силой заставил себя повернуться. На пороге его комнаты, на фоне мрака, царившего в коридоре, появилась белая фигурка. Мальчик лет пяти, прижимал к себе плюшевого мишку, порванная пижама упала с одного плеча, рисунка на ней было не разглядеть из-за крови, пропитала ее насквозь. Белки глаз налились кровью и стали алыми, и только плавающий в них зрачок остался черным. Тыльные стороны ладоней были сплошь усеяны ранками округлой формы, похожими на язвы… нет.. это ожоги… Голова гостя была неестественно повернута и склонена к плечу..

- Сломанная шея.. – простонал молодой человек, смотря на мальчишку…

Убирайся… взвыла девочка… прочь… голос сорвался на шипение…окровавленные губы пятилетнего малыша изогнулись в ухмылке, из уголка потянулась струйка уже густеющей потемневшей крови поползла к подбородку… он не уйдет…

Таблетки все-таки подействовали, и он мгновенно провалился в сон, что был просто черной пустотой, хотя это все чего он желал.. не видеть.. не слышать.. не чувствовать… Что его пугало, что с каждым разом приходилось увеличивать дозу.. и теперь он видел их не только по ночам, но и днем… мертвые знали где его искать..

Он с детства видел видения, которые поначалу принимал за кошмары. Но они были слишком реалистичны для обычных снов. Несколько раз ему снилось, что он тонет, и каждый раз просыпаясь, он сплевывал воду вперемешку песком. Чем он становился старше, тем четче и ярче были видения, про себя он называл их пророческие сны, потому что они всегда сбывались. А вот совсем недавно, когда ему исполнилось двадцать три, он стал видеть мертвых, везде, где бы он ни был. Он не мог находиться в старинных домах, приближаться к кладбищам. Они преследовали его повсюду. Они словно искали встречи с ним. Безумие, с начала, он тоже так думал, пока однажды не перерыл семейный архив, откуда узнал, что подобным даром обладали почти все мужчины в его семье, они называли себя Зрячими. Началось все с его предка, которого считали колдуном, его история походила на легенду… Его предок, будучи еще мальчишкой, был случайно заперт в семейном склепе, где провел три дня, пока его не нашли… после чего он стал утверждать, что видит мертвых, их души или призраков, что они говорят с ним. Тогда все сочли это за помешательство, решив, что это результат глубокого эмоционального потрясения, так думали до тех пор, пока не стал указывать на местонахождения пропавших людей, рассказывать родственникам умерших то, чего он не мог знать о их семьях, тогда-то и решили, что его предок – колдун…

Будильник возвестил о наступлении утра… он открыл глаза, спать не хотелось, но он не чувствовал себя отдохнувшим, поднявшись, поплелся в ванную. Плеснув себе в лицо холодной водой, он уперся руками в раковину и посмотрел в зеркало… Прикрыв глаза, нервно рассмеялся… Его ночная гостья стояла за его спиной… мутные глаза смотрели на него, она протянула руки, касаясь его обнаженной спины пальцами. Тело тотчас сковало нестерпимым холодом, боль молнией пронеслась от поясницы к голове по позвоночнику, а затем растеклась по всему телу…

Помоги… прохрипела она.. помоги… хрип перерастал в вой.. рук она так и не отняла…помоги мне….

Он, открыв глаза, сплюнул, снова посмотрел в зеркало, но уже как-то отстранённо и равнодушно…

Хорошо… я помогу… ведь ты от меня по-другому и не отвяжешься…

Его предки называли это даром, он же считал, свои способности проклятьем…

---

Ангел и Черт и оба мои (на этот раз без названия)

Я смотрела на сосредоточено задумчивое лицо Джокера. Нет, он не нервничал, скорее размышлял. Он положил карту на стол, а затем развернул ее ко мне. Странный орнамент, необычная картинка. Я никогда не видела подобного изображения Старших Арканов Таро, хотя, может быть, я ошиблась, и он пользовался другими. Младшие Арканы? Нет, не похоже. Передо мной лежала карта с изображением существа, объединяющего в себе добро и зло, Ангела и Черта, Свет и Тьму, трудно было сказать мужчина это или женщина, взрослый или ребенок.

- Я не вижу твоей судьбы, - нарушив тишину, заговорил Джокер, сложив ладони пирамидкой.

- А ты у нас, что-то вроде гадалки, - не удержавшись, я съязвила, но моя издевка не нашла в нем отклика, Джокер остался невозмутим, - это не Арканы, - озвучивая свои мысли, я кивнула на карту.

- Я вижу… - усмешка.

- Но мне казалось…

- Именно, и теперь я пытаюсь понять, что это значит, - он вздохнул, на миг мне показалось, что я даже слышу усталость в его вздохе, - здесь нет указаний, что делать с тобой…

- В смысле? – его слова заставили меня удивиться, но холодок пробежал по спине. Что значит: что с тобой делать? Кто говорит ему? Кто отдает приказы? Хотя было сложно представить, что кто-то может указывать ему что делать.

- Не может быть, чтобы ты была вне планов Фортуны, - его взгляд был снова прикован к карте, лежащей на стеклянной крышке стола.

- Значит ты себе не хозяин, ты действуешь по указке? - я лишь усмехнулась, отворачиваясь, почему-то мне не удавалось выдержать его взгляда. Он фыркнул, забирая карту, возвращая ее в колоду, пряча последнюю во внутренний карман плаща.

- Можно подумать, что ты действуешь по собственной воле, - я хотела возразить, но он жестом руки остановил мою гневную тираду, так и не дав проронить мне ни слова, - я ни за что не поверю, что ты по собственной воле выбрала себе такую судьбу, что по собственному желанию ты рискуешь почти каждый день жизнью.

Мне нечего было возразить, поэтому я молчала. Мне стало не по себе, собственно, почему стало? Мне и было…с того самого момента, как он пришел. Что это интуиция? Предчувствие? Или просто, меня нервировало то, что появился кто-то, кого не смогу одолеть ни я, ни Ангел, ни Черт, хотя почему я так думала, я ведь еще даже не пыталась это сделать. Но знаете, есть такой внутренний голосок, который зачастую мудрее нас, который каким-то образом знает все наперед, и вот он-то мне и говорил, что справиться с Джокером не представляется возможным, потому что за ним стоят Силы могущественные и древние. В них нет порядка, не системы, разрушение которой привело бы меня к победе. У меня было множество вопросов, которые хотелось ему задать, но что-то меня останавливало, наверное, все тот же голосок, который уверял меня, что неведение лучше, хотя бы в этот раз. Гость легко поднялся и развернулся к выходу.

- Не провожай, я знаю, где дверь. И не мешай мне, иначе я убью тебя, - сказал Джокер перед тем, как покинуть мой дом.

- Вот еще, - буркнула я, повернув ключ на последний оборот, прислонившись спиной к двери, я прикрыла глаза. Я слышала, как Черт болтает по телефону с одной из своих подружек, как Ангел в кабинете, шелестит страницами книги, он ее уже дочитывает, мне стало интересно, а я и впрямь все это слышу или чувствую, вижу внутренним зрением? Эта мысль поглотила меня, заставив забыть о Джокере, о его приходе, я уже не беспокоилась о сказанных им словах, о том, что я не могла выпасть из планов Фортуны. Я направилась к себе, и только внутренний голосок попискивал о том, что вдруг охватившее меня безразличие к незнакомцу дело рук самого Джокера…

---

Уважаемые читатели! Особенно постоянные...

В нашем полку снова убыло...к сожалению, что же делать? Подумываю расставить вооруженную охрану по периметру...шаг лево, шаг вправо - расстрел на месте... чтобы не разбегались...(плоский юмор от Бечевки-Бесовки, плоских шуток в голове помещается больше)...

Сообщаю вам, что уезжаю на ближайшую неделю в Москву, может быть привезу новую историю...

Буду скучать,

ваша Бесовка.

---

Джокер

Для начала скажу, это начало нового обособленного рассказа, это не история, и не продолжение "Ангела и Черта и оба мои"

Как, когда и откуда он появился на свет, не знал никто, даже он сам…Просто однажды легкие вдохнули воздух этого мира, а открывшиеся глаза увидели звездное небо. Все что у него было – это колода карт, помимо одежды, конечно. Карие глаза с черным ободком сверкнули, а губы искривились в усмешке – выражение лица, как маска, однажды надетая, и никогда потом не снимаемая… Он шел по дорогам, лесам, бороздил на кораблях моря, океаны, его трясло в повозках, каретах, в экипажах по разбитым дорогам, рассекал воздух под рев мотора мотоцикла, соревнуясь с ветром. Он покорял воздушное пространство на самолетах… его путь пролегал через века. Дорога Вечности, по сути, бесконечна…

Он был частым гостем в трущобах большого города, в почерневшем сердце мегаполиса. Он был усмешкой, нет, не судьбы, а самой Госпожи Фортуны, его спутником стал Рок. Крутя свое колесо, эта злодейка усмехалась… Она переменчива.. и на нее нельзя положиться, она вертит удачей, как хочет…Я полагаю, что вы догадались о ком идет речь, кто был правой рукой, кто исполнял волю Фортуны, имя ему Джокер, шут? Нет, насмешник, комедиант, он, улыбаясь, протянет вам пистолет, предложив застрелиться, и, взглянув в его черные глаза, вы поймете, что выбора нет, если этого не сделаете вы, он нажмет на курок за вас…

---

Ангел Тьмы (часть 7)

В рассвете небо расцветало яркими цветами, оно словно пылало в огне. Утренний воздух был обжигающе холоден и свеж, до головокружения. Алекс закрыл глаза, глубоко вдохнув. Город еще спал, на улице почти не было машин, тишина. Утихали даже предрассветные трели птиц. Ангел сидела на корточках на парапете, упираясь в него руками, со спины она чем-то напомнила ему горгулью, что украшали здания прошлых веков. Она выпрямилась, смотря на кого-то внизу. Шаг вперед и она упала камнем вниз, Алекс тихо выругался, он порядком устал от фокусов Инги, не торопясь, он подошел к краю, как он и полагал, порядка трех метров ниже был карниз, на котором и стояла Ангел.

Ему пророчили смерть с самого рождения. Кто-то из философов сказал: Мы рождаемся, чтобы умереть. Для него это стало заклятьем. От кого-то он слышал, что его мать предупреждали о том, что ребенок родиться болезненным и слабым, что, наверняка, не протянет долго, еще, когда он был в ее утробе, еще тогда, когда все можно было исправить. Не хитрая операция, и сейчас ему не пришлось бы с болью просыпаться каждое утро, его бы не дразнили, называя уродом или дохликом. Его слабое сердце, каждый миг надрывалось от непосильной для него задачи, гоняя кровь по хлипкому телу. А его бы родители могли быть счастливы, заведя другого ребенка, но нет… они все время проводили с ним, все деньги уходили на сиделок, лекарства. Его жизнь стоила дорого и не стоила ничего. Он не мог играть, даже час рисования выматывал его на столько, что не в силах был добраться до кровати самостоятельно. За такую жизнь он ненавидел себя, и иногда родителей, но всегда душил в себе эти чувства. Его единственным другом был священник из церкви неподалеку. Именно он учил его, что нужно верить в Господа Бога, и что если он жив, то Богу было так угодно. Старый пастор учил его быть благодарным за все, что ниспошлет ему Господь. И он был благодарен. Но еще чаще он просил у Бога о спасении, нет, он не просил излечения, зная, что это невозможно. Ночами, когда он часами лежал без сна, и неуправляемые слезы душили его, он просил, чтобы трубка баллона с кислородом засорилась или чтобы тот закончился. Он молил о смерти. Чтобы избавиться от мук сам, и освободить других от груза забот о себе. Каждое утро он вставал затемно, чтобы пронаблюдать рассвет за окном, который был единственной его радостью, тем, на что у него хватало сил. Его восхищали те цвета, которыми взрывалось небо, звезды меркли, утопая в буйстве красок. Его душа замирала, когда из-за горизонта поднимался пылающий диск солнца. Только ему одному было, похоже, известно, что не бывает двух одинаковых рассветов. В это миг его мысли уносились далеко туда, где он был здоров, туда, где он мог быть счастлив, туда, где был свободен от оков инвалидной коляски, от крючковатых лап недуга. Солнце казалось ему пылающим сердцем, мощным, сильным настолько, что поддерживало жизнь во всем мире, как же он хотел себе такое сердце. А потом он смотрел на играющих, на площадке, под окном, мальчишек, что носились за мечом, как же ему хотелось туда, к ним, нет, он не завидовал им, как он мог. Он был счастлив за них и вместе с ними, а они даже не знали о том, что кто-то рад за них…

Как чувствовала она зверя, так же остро она ощущала Смерть. Ангел смотрела на мальчика в окне напротив, что наблюдал за рассветом. Она видела серую тень за его спиной, размытую, нечеткую, неясную, что становилась с каждым мигом чернее.

- Зачем тебе мальчишка? – Алекс спустился по водосточной трубе, до парапета не хватало полуметра вниз или около метра влево, он прогнулся в спине назад, уперевшись ногами в стену, отпустил руки, отталкиваясь, совершив обратное сальто, он приземлился аккурат рядом с Ангелом.

- Эквилибрист, - усмехнулась она, даже не посмотрев в его сторону.

- У меня нет крыльев, как у некоторых, - парировал он, - так за кем ты пришла, что мог сделать этот ребенок? Сколько ему двенадцать, четырнадцать?

- Шестнадцать… - отрешенно произнесла Инга, - он умрет … - она знала, что Алекс замер в изумлении, - он болен, - нарушив нависшую тишину, продолжила Ангел. Он смотрел на нее, размышляя, чувствует она хоть капельку жалости к несчастному ребенку, но на лице Инги, что он находил красивым и ругал себя за это, ведь она была его врагом, не отражалось эмоций, оно было каким-то кукольным, неживым.

- Ты не поможешь ему? – спросил он, присаживаясь рядом, смотря в сторону окна.

- Я борюсь со зверем, но не со Смертью, - спокойно ответила Инга, Алекс хотел что-то возразить, но она, покачав головой, с вздохом произнесла, опережая его, - Алекс, когда ты поймешь, Смерть не злая и не добрая, она - Смерть… кто-то считает ее концом, кто-то говорит, что она – начало… для него она - избавление. – глаза мальчика округлились от удивления, словно он не верил в то, что видел, и Инга замерла, медленно поворачивая голову по направлению взгляда мальчишки. Он пришел. Ореол насыщенного белого света, на крыше дома, свечение становилось все ярче, мальчик привстал, прижимаясь ладонями к стеклу, уголки губ приподнялись в улыбке. Он выглядел так, словно увидел нечто такое, чего ему еще не приходилось видеть, нечто потрясающе красивое. Алекс перевел удивленный взгляд с мальчика на Ангела Тьмы, она выглядела примерно так же, застыв на месте, Инга смотрела куда-то вверх, но он ничего не видел.

- Куда вы смотрите? – спросил он, встав за спиной Ангела, но ответа так и не получил, оставалось только ждать, что будет дальше.

Белые перья, белые перья огромных крыльев переливались золотом в лучах утреннего солнца. Он был красив, неповторимо, непостижимо красив. Правильные, тонкие черты лица, добрый взгляд и нежная улыбка, легкий румянец на матово-белой коже, нет его нельзя было описать словами, потому что они лишь опошляли бы его образ. Ее сердце глухо билось, замирая. Только видя их, она вспоминала о том, что у нее есть сердце. Чистый душой, непостижимо красивый.. она видела его, она восхищалась им. Светлый Ангел, заставлял ее душу дрогнуть, она испытывала перед ним благоговейный страх. Ненависть? Нет, о чем вы, она не могла ненавидеть его… как можно ненавидеть подобное существо? Ее тело сотрясала мелкая дрожь. Как ей хотелось, чтобы однажды Он пришел за ней, сказав, что ее путь на земле окончен, чтобы забрал ее, освободив от вечного кошмара. Вложить ладонь в теплую ласковую руку, и уйти за ним, неважно куда, но подальше отсюда, чтобы не чувствовать больше зверя, и жажды крови, мщения и смерти. Не за этим ли, она меж погоней за зверем, мчалась туда, где она чувствовала, сегодня будет Смерть, а значит, появится один из них. Может быть, о ней вспомнят, может быть, заметив ее, позовут с собой.. но нет, Инга видела, что взгляд прекрасного создания, творения Света был устремлен к мальчику, которого в миг переполнило счастье, отняв дар речи, Ангел Тьмы, понимала его сейчас как никто другой. Зрачки мальчишки расширились, через миг сузившись до точки, что означало, что его немощное тело умерло, отпустив душу, что была словно узник в бренной оболочке. Голова безвольно склонилась к груди, руки, сползя по стеклу, замерли на подоконнике, корпус чуть накренился вперед. А душа неслась в объятия к Ангелу, не испытывая страха, она была свободна. Инга смотрела, как сомкнулась рука белокрылого существа на призрачном запястье мальчика, как они улыбаясь друг другу, поднимались все выше и выше.. Сухие слезы стояли в глазах Ангела Тьмы, стало горько от того, что она не может отправиться с ними. Душа пальчика обернулась, улыбнувшись, помахала ей рукой, от чего сердце Инги ускоренно забилось. Губы шевельнулись, не издав при этом ни звука, но она знала, ей сказали: не грусти…

---

tout lasse, tout passe...

---

Ангел и Черт и оба мои (Джокер).

Свет пролился сквозь тонкие занавеси на окнах, органза причудливо преломила его. Джокер cидел напротив меня, удобно устроившись в кресле из черной кожи, его позу можно было назвать королевской. Откинувшись на спинку, упрев локти в ручки, он сложил ладони пирамидкой и теперь смотрел куда-то мимо тебя. Хотя не трудно было догадаться, что он смотрел на Черта, что стоял, прислонившись к стене по левую сторону от дивана, на котором я сидела. Взгляд, которым Рогатый сверлил незнакомца, не предвещал ничего хорошего. Они уже однажды схлестнулись, бой завершился не в пользу Беса, и теперь сердце Черта требовало реванша.

- Итак, чем обязана Вашему визиту? – спросила я, решив прервать затянувшееся молчание. Джокер перевел взгляд на меня, тряхнул головой, откидывая, упавшую на глаза челку.

-Ты мешаешь мне работать, детка... – на его губы наползла улыбка.

-Кто еще кому мешает, - вмешался Черт, его остроконечный хвост щелкнул по полу. Я мысленно улыбнулась, подумав, что Ангела, что был на кухне и, несомненно, слышал щелчок, покоробило. Джокер смерил Рогатого равнодушным взглядом.

-Твой охранник…- кивнул он на Беса.

-Ее любовник, - ехидно буркнул Черт, присев на подлокотник дивана, опираясь рукой о спинку.

-Партнер… - ответила я, поразившись ледяному спокойствию своего голоса, - Ты нападаешь на тех, кого нам необходимо защищать. Кто ты? И что тебе нужно?

-Я не нападаю, такова моя миссия, - парировал он, стягивая перчатки, под черной кожей которых скрывались руки с узкими ладонями и длинными тонкими пальцами музыканта.

-Твои задачи не совпадают с нашими, столкновения неизбежны, - оторвав, наконец, взгляд от его рук, я подняла взгляд на его лицо. Внешне Джокер ничем не отличался от обычного человека, так же как и я, хотя я и есть человек, просто знаю чуть больше, чем многие. Но было в нем что-то такое… Я не могла определить, что именно в нем не позволяло назвать его человеком. Он прикрыл глаза и смотрел на меня из-под полуопущенных ресниц, поглаживая узкую полоску бородки.

-У меня нет причины вредить тебе, поэтому я пришел сюда, чтобы просить тебя не мешать мне – его голос был мягко певучем и негромким – самая воспринимаемая для меня тональность.

-А не пойти бы тебе далеко и на долго, - Черт сидел верхом на подлокотнике, упираясь в него руками, он подался вперед, с едкой ухмылкой и уже всполохами пламени в глубине глаз, воззрился на Джокера.

-Тебе прошлого раза недостаточно, Хвостатый? – Черт было дернулся с явным намереньем свернуть голову непрошеному гость, но жестом руки я остановила его.

-Бес, оставь нас, - я подняла руку вверх, опуская взгляд, пресекая тем самым все возражения, которые вот-вот подобно лавине должны были посыпаться из Черта, он фыркнул, вновь щелкнув хвостом, выражая все свое недовольство сложившейся ситуацией, еще чуть-чуть и Рогатый, разозлившись окончательно, разнесет вдребезги все вокруг, - Черт, я позову, если что-то пойдет не так. Рогатый в негодовании, стиснув зубы до скрипа, ушел. Я уже знала, что мне придется просить прощения, что я выставила его как маленького. Тем временем в руках Джокера появилась колода карт, черные прямоугольники скользили меж его пальцев, танцуя в ловких руках, его движения по истине завораживали. Тасовал он карты как профессиональный крупье. Я настороженно наблюдала за происходящим, зная, что у его колоды края острые как бритвы. Порез на плече похолодел и заныл, как бы к нему не добавился еще один. Джокер вытащил одну карту из колоды, и, зажав ее меж указательным и средним пальцами, поднял ее на уровень глаз и только тогда открыл их. Через миг он изменился в лице, на нем ясно читалось изумление, удивление.. Он явно не ожидал того, что увидел..

AD

---

Ангел и Черт и оба мои (Перемены?)

Стук в дверь моей комнаты заставил меня вздрогнуть, она неслышно отворилась, по последующему за этим шороху, я поняла, что меня пришел навестить Крылатый. Осторожно присев на край моей кровати, не стараясь заглянуть мне в глаза, он едва ощутимо коснулся моей ноги. Я подтянула колени к груди, обхватив руками и положив на них голову.

- Грустишь? – мягко спросил Ангел, придвинувшись ближе, я смотрела в сторону от него, вздохнув, я лишь пожала плечами. А что было говорить, если на душе скребли кошки. Если настроение было хуже некуда. – Ты поела бы чего-нибудь… Милая, - он редко называл меня так, только в самые трудные для меня моменты, особенно болезненные.

- Не хочу, - поморщилась я, дернув плечом, ясно давая понять, что это не обсуждается. Я даже не помнила, когда в последний раз в моем желудке было что-то существеннее чая с лимоном. Сдержать тяжелый вздох оказалось невозможным, он сам рвался из груди. Я взглянула в глаза Крылатого… «осколки весеннего неба» - пронеслось в моей голове. Его улыбка была доброй и нежной, как всегда, и еще сегодня в ней было сочувствие.

- Все образуется, - заверил меня он, у меня не было причин не верить ему, в сущности, он всегда оказывался прав, - ты же понимаешь, что должна была отпустить его. Ведь знаешь? – я кивнула, - Милая, он не такой как мы, - помолчав, он поправился – как ты. Он не может быть рядом с тобой. Ему не выдержать, ни ритма твоей жизни, ни боли, что несешь ты, и ту что принимаешь на себя. Ему не понять тебя, никогда. Он стремился бы тебя защищать, вставая тем самым у тебя на пути. Понимаешь? – он поймал мой взгляд, мне было не отвести глаз, вы меня поймете, если хоть раз смотрели Ангелу в глаза. Ощущение, что проникают тебе в душу, читают тебя как открытую книгу. Нет смысла скрывать что-либо, поскольку он видит тебя насквозь. Его взгляд был чарующим, смотришь ему в глаза, и боль отступает, тебя окутывает ощущение тепла, безмятежности. – Не тебя он искал веками, - он знал, что больно бьет сейчас, но так же осознавал необходимость этого, поскольку избавление шло через боль, - Дай ему найти ее, дай жить своей жизнью.

- Я все знаю, Крылатый, знаю, но от этого не легче, - я слабо улыбнулась, бросив взгляд за окно, где яркий солнечный свет сделал воздух прозрачным. Похоже, что весна все-таки выиграла эту войну, - мне нужно время…

- У тебя его нет, детка, - Черт стоял в дверном проеме, прислонившись спиной к косяку, нервно постукивая хвостом о пол. Эта поза, скрещенные на груди руки, говорили мне только об одном, что Бес чем-то обеспокоен. – Твой новый знакомый направил свои стопы к нашей скромной обители…- обвел рукой пространство Черт, коим обозначил квартиру целиком.

- Чего он хочет? – это известие заставило меня насторожиться, что-то глубоко внутри заклокотало, а нервы натянулась как струна, я спустила ноги с кровати и рывком встала, от чего в глазах потемнело. Дело в том, что в последнее время, я раз за разом сталкивалась с одним и тем же существом, неправильно было бы назвать его человеком. Из-за него исполнение моих заданий шло наперекосяк, уже три раза моя жизнь и жизнь подопечного была в опасности. Я невольно притронулась к тонкому порезу у себя на плече, оставленному, чем бы вы думали, картой, а именно червовым тузом из его колоды. И самое странное, что никто ничего о нем не знал, не было сведений о нем ни в древних фолиантах, ни в интернете.

- Хороший вопрос, задай ему при встрече, - съязвил Рогатый, - а вот и он, - подняв указательный палец, сказал он после того, как раздался звонок в дверь.

- Надо же, он пользуется звонком, какая галантность, - едко заметила я, выходя из комнаты, - а я думала, что двери ему не нужны. – Стоило мне открыть входную верь, как он скользнул внутрь, не дожидаясь приглашения войти, - И тебе здравствуй, - хмыкнула я, поворачиваясь к незнакомцу, что был примерно на две головы выше меня. Уголок его губ приподнялся в ухмылке.

- Здравствуй, Рыжая, - его голос на удивление оказался приятным, он необычно протягивал слова, словно мурлыкал, но от этого моя неприязнь к нему не стала меньше, - Есть разговор, - произнес незнакомец, и его глубокие карие глаза с черным ободком по краю холодно сверкнули, - Можешь называть меня Джокер…