Не надо относиться слишком серьезно к жизни, все равно из нее вам живыми не выбраться...
Свет угасал, а мир затихал, переставая существовать. Хотя еще были слышны голоса врачей: «… мы его теряем…». Разряды тока по телу едва ощутимы, хотя оно казалось ему уже не своим, чужим, и боль была чужой. Перед глазами скользили размытые неясные тени.. «раз.. два…. (голоса стихли).. разряд»… далекий очень далекий писк стал протяжным. «.. время смерти..».. Падение длинною в вечность, в пустоту…Неужели, это и есть смерть? Ничего нет? Одиночество. Навсегда? Сознание дернулось, рванулось вверх к еще не угасшему лучику света, что стремительно превращался в светящуюся точку. Разве должно быть так, что переживания, смятение, тоска, что рвали душу, терзали мысли, разбивали планы, должны воплотиться в бесконечное пребывание в тюрьме, под названием забвение, в карцере…
…Яркий, ослепляющий свет шел откуда-то снизу, он поглощал тьму вокруг, разбивал ее, тянул, манил к себе мягким теплом.. У него было ощущение, что он летит к ядру земли, но не было боязни, даже мысль о страхе казалась нелепой. Теперь все выглядело таким бессмысленным.. далеким.. ненужным.. «Ах, если бы ты только видела этот Свет…»
Он открыл глаза, удивленно уставившись, на стоящую перед ним девушку, до боли знакомые черты, заставили все внутри похолодеть и съежиться, обостряя чувство вины. Шум прибоя за витражным окном, короткий взгляд – синева бескрайнего моря лишь линия горизонта отделяет его от неба. Непривычная легкость в теле, хотя какое уж там тело, оно мертво. Взгляд блуждал по комнате, по скромной обстановке, скорее всего это был кабинет, судя по книжным полкам и письменному столу у окна, по тропическим пальмам в кадках, по цветкам в горшках, по узору мягкого персидского ковра под ногами, но только не возвращался к девушке, он не мог посмотреть ей в глаза, не мог объясниться с ней, подобрать слов для того, чтобы сказать, что не хотел оставлять ее. Он никак не мог взять в толк, что она здесь делает.. здесь.. за пределом. Что делать живой в мире Мертвых?
- Не стоило принимать ее личины, - голос быстро менялся, грубея- хотя кто вас, смертных, знает, кто-то радуется, а кого-то начинает пожирать тоска и боль, вот, как прям тебя сейчас, - как-то обиженно пробурчало существо, - эх… а ведь момент должен был быть торжественным…
- кто ты? Бог? – удивленно произнес он, настороженно следя за метаморфозами существа. Вот перед ним уже высокий молодой человек, с волосами цвета зрелой пшеницы, глубокими.. синими глазами, как то море за окном. При последнем его слове, на лице существа отразилось недоумение, а потом губы расплылись улыбке, отрицательно покачав головой, существо распахнуло белоснежные крылья..
- Ангел, всего лишь ангел, - спокойно и невероятно мягко произнесло существо, - Ты спросишь меня, почему она? Тебе предстоит очень важное, но в тоже время трудное испытание – осознать собственную смерть, и то, что ты уже не увидишь тех, кого любишь, тех, кем дорожил, до тех пор, пока они не уйдут за предел своего бытия. Ты больше не вдохнешь воздух мира смертных, - Ангел бы спокоен, взгляд его голубых глаз вернулся к окну, хотя, что для него жизнь, за которую, так цеплялся человек, что стоял напротив, что ему до того, что под грузом его правды, плечи смертного поникли. Но сердце Ангела пылало любовью, чистой, лишенной предрассудков. Он не знал, что значит презирать или ненавидеть. В нем жила святая вера в человечество. И в этого человека, как одного из представителей великой расы людей, - поэтому тебя должен был встретить человек, которого ты знаешь, так тебе было бы легче перенести перемену…
…Солнце, пылающим оранжевым диском клонилось к горизонту…Свежий, чуть влажный ветер нес солоноватый запах моря…с чуть терпкой примесью водорослей. Крик чаек, парящих на воздушных потоках, шум волн разбивающихся о скалы… они словно шептали, она выключила музыку, съехав на обочину, заглушила мотор. Хлопнула дверца машины. Ветер развивал локоны, запутываясь в них, оседая шепотом знакомого голоса… Солнце, при взгляде на него, еще заставляло щуриться. Она всматривалась в небо, в легкие, невесомые облака, медленно плывущие по нему. Воздушные корабли небесного океана. Грусть печатью лежала на ее сердце. Сердце, заперто на замок, со сломанным ключом внутри. Да, так бывает, когда теряешь того, кого любишь. Так бывает… Девушка прикрыла глаза, которые по глубине могли соревноваться с тем морем, что далеко внизу билось о скалы, играя камнями, выбрасывало их на берег, утягивая новые.
- Ты ведь хотел оказаться здесь, не так ли? Сырой земле ты предпочел жар огня…
«Я хочу к морю…» - такими были его слова, перед тем как глаза закрылись и больше не открывались……. Никогда. - …хочу к морю…
- Отдаю тебя в объятия ветра… ты говорил, что только он по-настоящему свободен… так раздели же с ним его свободу… - не было помпезной погребальной урны, лишь шкатулка из полированного красного дерева, со сдвигающейся крышкой. Вытянутые руки. Ветер легко подхватывает прах, кружа, унося прочь. Она кусает губы в кровь. Прощаться всегда тяжело. Всегда. Навсегда. Никогда. Погруженная в собственные мысли, она не увидела вывернувшей из-за поворота серпантинной дороги несущуюся прямо на нее иномарку.. управление отказало, обрывая ее жизнь с гулким звуком удара, ломая хрупкое тело..
… - Полагаю, что ее реакция будет подобна твоей, - Тихо сказал Ангел, отворачиваясь от окна, печально глядя на него.
Что?! ЕЕ?! Но как? Что произошло? Странно, но тело еще жило прежними ощущениями, внутри внезапно все похолодело, заставив сердце сжаться в приступе неистовой боли.
- Но как… - только и смог изречь он, подчиняя отказавший вдруг голос, чувствуя как оседает на пол. Не было никаких сомнений в том, что Ангел говорил именно о НЕЙ…
- Несчастный случай, - мягкий сочувствующий голос Ангела. И все поплыло. А когда вернулось на места. То это была уже операционная. Толкотня. Суета. Трубочки, пищащие приборы. Провода. Яркий свет лампы над столом. И она… Нет, он не видел ран, вернее не придавал значения тому, что они уродуют ее красивое лицо, руки, тело. Взгляд метался от одного врача к другому, к медсестрам. И почему-то ему казалось, что двигаются медленно, слишком медленно, почему-то хотелось оттолкнуть, отогнать их всех прочь от нее. Защитить, укрыть от боли.
- она еще жива, - сказал рядом стоящий Ангел, бесстрастно взирающий на всю эту картину, - теперь решать тебе, жить ей или умереть…
Во второй раз все внутри словно оборвалось, застучало в висках. Как? Он? Он будет вершить чью-то судьбу. Он имеет на это право? Разве не Бог решает все?
- Ты же хочешь, чтобы она была с тобой? Ведь так? – Ангел встал у нее в изголовье, - Должна пройти еще целая человеческая жизнь… Лет восемьдесят, прежде чем она окажется там же, где и ты… Но ведь ты должен осознавать еще одно, что ее может уже ждать кто-то другой… Люди редко могут прожить жизнь в одиночку…
Ангел был прав, ему безумно хотелось оказаться рядом, иметь возможность хотя бы еще раз ее обнять, что и говорить о том, чтобы разделить с ней вечность…Болью разрывалась грудь от мысли, что уже не будет встреч, объятий поцелуев, что от этого горечью наполняется душа. А теперь только от его решения зависит то, будут ли они вместе. Хотела бы она этого? Должно быть… Но цена? Он смотрел на нее, чувствуя, что стоит на перепутье, что шаг в любую сторону – любое принятое решение – шаг в пропасть…
И вот, на миг, она открыла глаза, посмотрев прямо на него, и губ коснулась доверчивая, нежная улыбка. Несомненно, она увидела его…
- пусть живет, пусть проживет длинную счастливую жизнь… все восемьдесят, а то и сто лет…- выпалил он, глядя на Ангела.
- Но как же… - хотел было возразить Ангел
-Нет.. пусть пройдет свой путь до конца… а придет она ко мне или кому-то другому… это уже неважно… - и пусть больно, но осознание того, что где-то живет она, и что она счастлива было важнее всякой боли.
- А как же защищать и оберегать…
- Незримым духом я буду сопровождать ее по жизни, постараюсь оградить от зла в меру своих сил…
- тогда достаточно… - взмах руки, ломанная линия кардиограммы сравнялась, голова девушки бессильно склонилась на бок, а рука разжалась…
- Что?! Зачем?! – закричал он со смешанным чувством ужаса и боли, смотря в глаза Ангела.
- ее время пришло… - спокойно ответил Ангел.
-тогда зачем ты спрашивал меня? Зачем этот выбор, если он ничего не решает? – он чувствовал, как слезы, неподконтрольные слезы скатываются по щекам.
- Ничего не решает? Отнюдь… твой выбор означал, будете ли вы вместе или нет… Ты сделал его в пользу ее жизни, ее возможного счастья, обрекая себя на ожидание, которое возможно ничем бы не закончилось, на одиночество в вечности. Самопожертвование, оно было искренним… а теперь пойдем отсюда… переход момент все-таки интимный и не нужны тому лишние свидетели.
Солнечный свет лил в окно сквозь белую органзу гардин. Он стоял в дверном проеме кухни. Взгляд замер на мальчике лет пяти, сидящем на за столом. Бумага. И цветной россыпью карандаши по столу. Стоило взглянуть мальчугану в глаза, он словно увидел собственное отражение. Те же глаза, те же черты. Те же непослушные волосы. Шорох одежд. Она отвернулась от окна. Как же она прекрасна в этом потоке золотого солнечного света, что играет переливами в локонах ее волос, чуть приподнятых у висков. Ей идет белый. Его губ тронула улыбка, когда, подойдя со спины, он обнял ее за талию, сложив руки на уже округлившимся животе. Сказали, что будет девочка. Да, определенно у них будет дочь. Что это, предчувствие? Возможно. Он склонил голову к ее плечу, касаясь его губами. От беременных женщин всегда почему-то пахнет молоком и медом. Хотя нет, так пахнет только от нее. В своем положении она чудесна.
- мне приснился страшный сон, - тихо сказала она, от неприятных воспоминаний ее тело вздрогнуло в его руках.
- расскажи… - прошептал он ей на ухо успокаивающим, чарующим голосом, в своей манере. И она рассказала. Утаив тот факт, что он умер в ее сне. А он не сказал ей, что знал о своей смерти в этом сне, подумав: Нам до сих пор снятся одинаковые сны, - они молчали, смотря на бескрайнее синее море за окном, что сливалось бы с небом.. не раздели их полоска горизонта.
Они не знают?...
.. нет Ангел…
..но разве они не должны знать?
.. Ах, Ангел ты еще слишком молод… зачем им знать, что для того, чтобы их мечта осуществилась, им пришлось умереть? Пусть будут счастливы, они это заслужили…
Да.. ты прав… они заслужили… пусть будут…
…Яркий, ослепляющий свет шел откуда-то снизу, он поглощал тьму вокруг, разбивал ее, тянул, манил к себе мягким теплом.. У него было ощущение, что он летит к ядру земли, но не было боязни, даже мысль о страхе казалась нелепой. Теперь все выглядело таким бессмысленным.. далеким.. ненужным.. «Ах, если бы ты только видела этот Свет…»
Он открыл глаза, удивленно уставившись, на стоящую перед ним девушку, до боли знакомые черты, заставили все внутри похолодеть и съежиться, обостряя чувство вины. Шум прибоя за витражным окном, короткий взгляд – синева бескрайнего моря лишь линия горизонта отделяет его от неба. Непривычная легкость в теле, хотя какое уж там тело, оно мертво. Взгляд блуждал по комнате, по скромной обстановке, скорее всего это был кабинет, судя по книжным полкам и письменному столу у окна, по тропическим пальмам в кадках, по цветкам в горшках, по узору мягкого персидского ковра под ногами, но только не возвращался к девушке, он не мог посмотреть ей в глаза, не мог объясниться с ней, подобрать слов для того, чтобы сказать, что не хотел оставлять ее. Он никак не мог взять в толк, что она здесь делает.. здесь.. за пределом. Что делать живой в мире Мертвых?
- Не стоило принимать ее личины, - голос быстро менялся, грубея- хотя кто вас, смертных, знает, кто-то радуется, а кого-то начинает пожирать тоска и боль, вот, как прям тебя сейчас, - как-то обиженно пробурчало существо, - эх… а ведь момент должен был быть торжественным…
- кто ты? Бог? – удивленно произнес он, настороженно следя за метаморфозами существа. Вот перед ним уже высокий молодой человек, с волосами цвета зрелой пшеницы, глубокими.. синими глазами, как то море за окном. При последнем его слове, на лице существа отразилось недоумение, а потом губы расплылись улыбке, отрицательно покачав головой, существо распахнуло белоснежные крылья..
- Ангел, всего лишь ангел, - спокойно и невероятно мягко произнесло существо, - Ты спросишь меня, почему она? Тебе предстоит очень важное, но в тоже время трудное испытание – осознать собственную смерть, и то, что ты уже не увидишь тех, кого любишь, тех, кем дорожил, до тех пор, пока они не уйдут за предел своего бытия. Ты больше не вдохнешь воздух мира смертных, - Ангел бы спокоен, взгляд его голубых глаз вернулся к окну, хотя, что для него жизнь, за которую, так цеплялся человек, что стоял напротив, что ему до того, что под грузом его правды, плечи смертного поникли. Но сердце Ангела пылало любовью, чистой, лишенной предрассудков. Он не знал, что значит презирать или ненавидеть. В нем жила святая вера в человечество. И в этого человека, как одного из представителей великой расы людей, - поэтому тебя должен был встретить человек, которого ты знаешь, так тебе было бы легче перенести перемену…
…Солнце, пылающим оранжевым диском клонилось к горизонту…Свежий, чуть влажный ветер нес солоноватый запах моря…с чуть терпкой примесью водорослей. Крик чаек, парящих на воздушных потоках, шум волн разбивающихся о скалы… они словно шептали, она выключила музыку, съехав на обочину, заглушила мотор. Хлопнула дверца машины. Ветер развивал локоны, запутываясь в них, оседая шепотом знакомого голоса… Солнце, при взгляде на него, еще заставляло щуриться. Она всматривалась в небо, в легкие, невесомые облака, медленно плывущие по нему. Воздушные корабли небесного океана. Грусть печатью лежала на ее сердце. Сердце, заперто на замок, со сломанным ключом внутри. Да, так бывает, когда теряешь того, кого любишь. Так бывает… Девушка прикрыла глаза, которые по глубине могли соревноваться с тем морем, что далеко внизу билось о скалы, играя камнями, выбрасывало их на берег, утягивая новые.
- Ты ведь хотел оказаться здесь, не так ли? Сырой земле ты предпочел жар огня…
«Я хочу к морю…» - такими были его слова, перед тем как глаза закрылись и больше не открывались……. Никогда. - …хочу к морю…
- Отдаю тебя в объятия ветра… ты говорил, что только он по-настоящему свободен… так раздели же с ним его свободу… - не было помпезной погребальной урны, лишь шкатулка из полированного красного дерева, со сдвигающейся крышкой. Вытянутые руки. Ветер легко подхватывает прах, кружа, унося прочь. Она кусает губы в кровь. Прощаться всегда тяжело. Всегда. Навсегда. Никогда. Погруженная в собственные мысли, она не увидела вывернувшей из-за поворота серпантинной дороги несущуюся прямо на нее иномарку.. управление отказало, обрывая ее жизнь с гулким звуком удара, ломая хрупкое тело..
… - Полагаю, что ее реакция будет подобна твоей, - Тихо сказал Ангел, отворачиваясь от окна, печально глядя на него.
Что?! ЕЕ?! Но как? Что произошло? Странно, но тело еще жило прежними ощущениями, внутри внезапно все похолодело, заставив сердце сжаться в приступе неистовой боли.
- Но как… - только и смог изречь он, подчиняя отказавший вдруг голос, чувствуя как оседает на пол. Не было никаких сомнений в том, что Ангел говорил именно о НЕЙ…
- Несчастный случай, - мягкий сочувствующий голос Ангела. И все поплыло. А когда вернулось на места. То это была уже операционная. Толкотня. Суета. Трубочки, пищащие приборы. Провода. Яркий свет лампы над столом. И она… Нет, он не видел ран, вернее не придавал значения тому, что они уродуют ее красивое лицо, руки, тело. Взгляд метался от одного врача к другому, к медсестрам. И почему-то ему казалось, что двигаются медленно, слишком медленно, почему-то хотелось оттолкнуть, отогнать их всех прочь от нее. Защитить, укрыть от боли.
- она еще жива, - сказал рядом стоящий Ангел, бесстрастно взирающий на всю эту картину, - теперь решать тебе, жить ей или умереть…
Во второй раз все внутри словно оборвалось, застучало в висках. Как? Он? Он будет вершить чью-то судьбу. Он имеет на это право? Разве не Бог решает все?
- Ты же хочешь, чтобы она была с тобой? Ведь так? – Ангел встал у нее в изголовье, - Должна пройти еще целая человеческая жизнь… Лет восемьдесят, прежде чем она окажется там же, где и ты… Но ведь ты должен осознавать еще одно, что ее может уже ждать кто-то другой… Люди редко могут прожить жизнь в одиночку…
Ангел был прав, ему безумно хотелось оказаться рядом, иметь возможность хотя бы еще раз ее обнять, что и говорить о том, чтобы разделить с ней вечность…Болью разрывалась грудь от мысли, что уже не будет встреч, объятий поцелуев, что от этого горечью наполняется душа. А теперь только от его решения зависит то, будут ли они вместе. Хотела бы она этого? Должно быть… Но цена? Он смотрел на нее, чувствуя, что стоит на перепутье, что шаг в любую сторону – любое принятое решение – шаг в пропасть…
И вот, на миг, она открыла глаза, посмотрев прямо на него, и губ коснулась доверчивая, нежная улыбка. Несомненно, она увидела его…
- пусть живет, пусть проживет длинную счастливую жизнь… все восемьдесят, а то и сто лет…- выпалил он, глядя на Ангела.
- Но как же… - хотел было возразить Ангел
-Нет.. пусть пройдет свой путь до конца… а придет она ко мне или кому-то другому… это уже неважно… - и пусть больно, но осознание того, что где-то живет она, и что она счастлива было важнее всякой боли.
- А как же защищать и оберегать…
- Незримым духом я буду сопровождать ее по жизни, постараюсь оградить от зла в меру своих сил…
- тогда достаточно… - взмах руки, ломанная линия кардиограммы сравнялась, голова девушки бессильно склонилась на бок, а рука разжалась…
- Что?! Зачем?! – закричал он со смешанным чувством ужаса и боли, смотря в глаза Ангела.
- ее время пришло… - спокойно ответил Ангел.
-тогда зачем ты спрашивал меня? Зачем этот выбор, если он ничего не решает? – он чувствовал, как слезы, неподконтрольные слезы скатываются по щекам.
- Ничего не решает? Отнюдь… твой выбор означал, будете ли вы вместе или нет… Ты сделал его в пользу ее жизни, ее возможного счастья, обрекая себя на ожидание, которое возможно ничем бы не закончилось, на одиночество в вечности. Самопожертвование, оно было искренним… а теперь пойдем отсюда… переход момент все-таки интимный и не нужны тому лишние свидетели.
Солнечный свет лил в окно сквозь белую органзу гардин. Он стоял в дверном проеме кухни. Взгляд замер на мальчике лет пяти, сидящем на за столом. Бумага. И цветной россыпью карандаши по столу. Стоило взглянуть мальчугану в глаза, он словно увидел собственное отражение. Те же глаза, те же черты. Те же непослушные волосы. Шорох одежд. Она отвернулась от окна. Как же она прекрасна в этом потоке золотого солнечного света, что играет переливами в локонах ее волос, чуть приподнятых у висков. Ей идет белый. Его губ тронула улыбка, когда, подойдя со спины, он обнял ее за талию, сложив руки на уже округлившимся животе. Сказали, что будет девочка. Да, определенно у них будет дочь. Что это, предчувствие? Возможно. Он склонил голову к ее плечу, касаясь его губами. От беременных женщин всегда почему-то пахнет молоком и медом. Хотя нет, так пахнет только от нее. В своем положении она чудесна.
- мне приснился страшный сон, - тихо сказала она, от неприятных воспоминаний ее тело вздрогнуло в его руках.
- расскажи… - прошептал он ей на ухо успокаивающим, чарующим голосом, в своей манере. И она рассказала. Утаив тот факт, что он умер в ее сне. А он не сказал ей, что знал о своей смерти в этом сне, подумав: Нам до сих пор снятся одинаковые сны, - они молчали, смотря на бескрайнее синее море за окном, что сливалось бы с небом.. не раздели их полоска горизонта.
Они не знают?...
.. нет Ангел…
..но разве они не должны знать?
.. Ах, Ангел ты еще слишком молод… зачем им знать, что для того, чтобы их мечта осуществилась, им пришлось умереть? Пусть будут счастливы, они это заслужили…
Да.. ты прав… они заслужили… пусть будут…